2 / 11
А.А. Мясников
2
Советская историографическая традиция была основана на пони-
мании мобилизационной и легитимирующей роли марксистской кон-
цепции истории. Представления о главенствующей роли материаль-
ного производства или классовой борьбы не предполагали иных мо-
делей истории, кроме истории процессов, в первом случае, и истории
событий — во втором. На практике советская историография сделала
решительный выбор в пользу политической истории, понятой как ис-
тория классовой борьбы, а событийную историю нередко подменяло
изложение социологических схем.
Постсоветская историография, напротив, изобилует многообра-
зием подходов, отражающих тот или иной важный срез социальной
реальности, однако не дает полного адекватного отражения и объяс-
нения политических процессов, придает гипертрофированное значе-
ние отдельным аспектам развития страны.
В этой связи актуальным представляется рассмотрение политиче-
ских процессов в «переломные эпохи» с точки зрения их основных
субъектов.
В качестве субъектов политики выступают как общественно-
политические институты и организации, прежде всего государства и
партии, так и народные массы, большие социальные группы, индиви-
дуальные лидеры и политические элиты.
Те или иные группы людей становятся субъектами политики да-
леко не при всех исторических обстоятельствах и не в любом состоя-
нии, а когда они обретают определенные политические качества,
способность через свои организации или непосредственно осуществ-
лять политические роли.
Октябрьская революция и последующая политика большевиков
прервала кадровую преемственность в России и вытолкнула во
власть людей из прежде безвластных социальных слоев. В движение
были приведены огромные массы людей, которые в одночасье стали
превращаться в субъект политики.
Именно люди определяли характер установившегося режима,
проводили в жизнь его политику и использовали все средства при-
нуждения и идеологического воздействия.
Испанский философ Ортега-и-Гассет охарактеризовал данный
процесс «восстанием масс», «политическим господством масс», ко-
торым он во многом объяснял кризис западной культуры и цивили-
зации, и не только он один [4]. Ощущение кризиса цивилизации на
Западе стало нарастать в начале ХХ века и обострилось после Первой
мировой войны. Его классическим выражением стала известная кни-
га Освальда Шпенглера «Закат Европы» (1918).
Ортега-и-Гассет писал, что в Европе впервые появляется тип че-
ловека, который не считает нужным оправдывать свои претензии и
поступки ни перед другими, ни даже перед самим собой; он просто