4 / 13
М.М. Догужиева
4
что разумная душа смертна…» — в итоге догма о природном бес-
смертии индивидуальной человеческой души была принята офици-
ально. Очевидно, необходимость специального решения по этому во-
просу была продиктована неоднозначными трактовками бессмертия
души, причем они имели место и в более глубоком Средневековье.
Одна весьма сочная цитата, явно отвечающая на сомнения в по-
смертном существовании души и заимствованная у итальянского ис-
следователя творчества Помпонацци Бруно Нарди [2], «гуляет» по
Интернету, включая исламский и православный сайты, как с изумле-
нием обнаружил автор. Она принадлежит францисканскому богосло-
ву «второго эшелона» Пьетро де Трабибусу, жившему в XIII веке:
«Если нет иной жизни... дурак, кто совершает добродетельные по-
ступки и воздерживается от страстей; дурак, кто не предается сладо-
страстию, разврату, блуду и скверне, обжорству, мотовству и пьян-
ству, алчности, грабежам, насилиям и иным порокам» [3, c. 167].
Трудно более выразительно указать на теснейшую связь догмата
о бессмертии человеческой души с основой основ христианской мо-
рали — учением о загробном воздаянии (о наказании за грехи и
награды за добродетели). Католическая церковь считала, что отрица-
ние загробного бессмертия приведет к крушению всех нравственных
устоев. Но, несмотря на недвусмысленные угрозы идеологов Лате-
ранского собора в адрес тех, кто смеет сомневаться в этом догмате,
Пьетро Помпонацци публикует в 1516 г. свой трактат «О бессмертии
души» в традиционной форме комментариев к книге Аристотеля
«О душе» (очень популярном источнике схоластических штудий), в
которой нарушает все запреты официальной ортодоксии. В этой кни-
ге автор с предельной интеллектуальной честностью исследует про-
блему, имеющую для него личный характер, поскольку он был уже
пожилым человеком и тяжело болел.
Известно, что каждую лекцию, посвященную трактату Аристоте-
ля «О душе», Перетто Мантуанец заканчивал словами: «Одно убеди-
тельное доказательство бессмертия разумной души я предпочел бы и
папской власти, и всем богатствам мира... Я больше хотел бы полу-
чить одно доказательство бессмертия, чем тысячу тысяч лет быть по-
велителем мира...» [4]. Его слова перекликаются со словами Демо-
крита о том, что он предпочел бы одно причинное объяснение явле-
ний всему Персидскому царству.
Но, несмотря на личную заинтересованность в продолжении бы-
тия своей души после смерти, Помпонацци, рассмотрев проблему
личного бессмертия «в природных границах, оставив в стороне от-
кровения и чудеса», пришел к однозначному выводу о невозможно-
сти для человеческого разума быть независимым от тела. Основыва-
ясь на сенсуалистической теории познания Аристотеля, согласно ко-