Картина мира: философский анализ проблемы
9
новые предпочтения. Можно сказать, что Лейбниц взял верх над
Ньютоном: релятивистская трактовка соотношения пространства,
времени и материи (у Лейбница вместо материи — объект) оказыва-
лась предпочтительнее субстанциональной модели времени как «аб-
солютной длительности», пространства как не связанной со временем
«абсолютной протяженности».
В области изучения биоса (жизни) в классической научной кар-
тине мира за основу принимается
эволюционная теория
(классиче-
ский дарвинизм). Своеобразной формой редукционизма по отноше-
нию к этой теории является позитивистская концепция «космическо-
го эволюционизма» (Г. Спенсер), сводящая социальные процессы к
биологическим. В целом научная картина мира на первом этапе ее
формирования — это механико-математическая модель, редуцирую-
щая сложные виды движения материи и сложные процессы в сфере
идеального к более простым, очевидным, часто сугубо механическим
процессам.
Неклассическая
научная
картина
мира начинает формироваться
под «валом» открытий в физике: специальная (СТО) и общая (ОТО)
теории относительности А. Эйнштейна, квантовая механика Н. Бора
и Э. Шредингера. На формирование новой картины мира влияют
также изменения ментальности как в рациональных областях позна-
ния, так и в художественной сфере: теорема о неполноте К. Гёделя,
«воображаемые геометрии» Лобачевского, Римана, пространство
Минковского, лингвистические исследования Венского кружка, пси-
хоанализ Фрейда, неокантианская методология, модернизм в искус-
стве — все это знаки наступившего XX в., разрушившего стереотипы
прозрачности научного текста, непогрешимости научных законов,
ясности языка логики и математики, моральности искусства. Челове-
чество в науке и культуре как будто заскользило по тонкому льду:
вместо ньютонианской и декартовой ясности возникли метафориче-
ская неясность в использовании терминов типа «квант», «фотон»,
«мнимое время ноль», «эдипов комплекс»; невозможность полной
формализации научной теории (теорема К. Гёделя о неполноте), бес-
перспективность постановки «критического эксперимента» (П. Дю-
гем), размытость нравственных критериев и представлений о красоте
(символ — черный квадрат Малевича).
В новой неклассической научной картине мира стали преобладать
элементы фантазийности и метафоричности в описании реальности;
математические модели мира выступили как не менее значимые, чем
наблюдение и факт (например, математические модели Вселенной
А.А. Фридмана); язык науки начал меняться в сторону размытости,
неопределенности в переносах значений и вариативности. Итогом
стала постановка вопроса о демаркации науки от ненауки
уже во вто-
рой половине XX в., когда вопрос об истинности научного знания
