7 / 11
Формы проявления исторических закономерностей
Гуманитарный вестник
# 02·2017 7
Однако необратимость нового направления определяют не только
реформы, но и выросшее за эти 25 лет молодое поколение и поколе-
ние 40–50-летних, пришедшее во власть.
Здесь, правда, возникает проблема: социально-политические ин-
ституты меняются в ходе революций, а сколь долго сохраняются
привычки людей, традиции народа, политическая ментальность?
Вполне возможно, что ментальность как коллективно-личностное
образование, тем более — культура этноса, представляет собой
устойчивые духовные ценности, глубинные установки. Но политиче-
ская ментальность зависит не столько от национальных традиций,
сколько от уровня развития политических институтов и средств мас-
совой информации. Исторический опыт XX в. позволяет утверждать,
что политическую ментальность можно изменить за одно-два поко-
ления (что видно на примере Северной и Южной Кореи, стран Бал-
тии или Украины).
При сравнении разных периодов одной и той же страны (как и
одного региона с другим) историка поджидает опасность непонима-
ния чужой культуры. П. Берк, например, пишет, что при изучении
предшествующего периода даже собственной страны историк должен
сохранять «культурную дистанцию» и смотреть на прошедшие собы-
тия как на события «чужой страны» [18, с. 25, 26]. Тем не менее
субъективизм в оценках, невольная, изначальная предвзятость среди
историков отнюдь не редкость.
Например, хрестоматийным является прозвище Ивана IV —
Грозный. В соответствии со своими деяниями царь должен воспри-
ниматься исключительно как антигерой. Эта оценка и закрепилась в
отечественной историографии XIX в. — в работах Н.М. Карамзина,
Н.А. Полевого, М.П. Погодина, С.С. Хомякова, К.С. Аксакова,
Н.И. Костомарова, Д.И. Иловайского. Но как пишет современный ис-
торик С.В. Переверцев, Иван IV воспринимал себя как инструмент
Господа, обращающего людей к истине, свету и спасающего тем са-
мым их души, он пытался возродить идею древнего аскетизма в том
виде, как ее понимали самые первые русские монахи — в виде истя-
зания плоти [19]. «Иван Грозный внутренне уверился в том, что он
имеет полное и несомненное право относиться к собственному госу-
дарству и к собственному народу, как к телу, которое необходимо ис-
тязать, подвергать всяческим мучениям, ибо только тогда откроются
пути к вечному блаженству» [19].
Оценивая прошедшие эпохи и зная их итоги, историк зачастую
выступает в качестве судьи (хотя он не может воспринимать сердцем,
чувствовать проблемы, которых нет в его собственном времени, но
которые являлись побудительным мотивом для ушедших поколений).
В результате возникает вероятность совершения научной ошибки.