Previous Page  12 / 23 Next Page
Information
Show Menu
Previous Page 12 / 23 Next Page
Page Background

В.К. Самохвалова

12

Гуманитарный вестник

# 6·2017

ществ во Вселенной нет ничего, кроме геометрических или механи-

ческих отношений, подлежащих исчислению. «Дайте мне материю и

движение, и я построю мир!» — восклицал Декарт. Мир для Декарта

есть лишь машина, в которой все происходит посредством конфигу-

рации и движения. Бог дал этой вселенской машине первый толчок,

и далее она движется так, как ее к этому обязывают математические

законы механики. Не пройдет и века, как эти законы будут установ-

лены Ньютоном.

Механицизм у Декарта носит поистине всеобъемлющий харак-

тер. Согласно Декарту, животные суть машины. Однако эта точка

зрения встречается с серьезными трудностями. Один из наиболее ос-

новных признаков животных как живых организмов — это их спо-

собность воспроизводить себя. Но как машины, образцом которых

Декарт считал часы с кукушкой, могли бы делать то же самое? Мож-

но представить одну машину, делающую другую, но, согласно декар-

товой аксиоме о том, что причина всегда совершеннее следствий, эта

родительская машина должна была бы производить все более и более

несовершенных отпрысков в противоположность тому, что наблюда-

ется в природе у животных. Тем не менее Декарт надеялся, что его

механистическая установка в биологии животных может быть рас-

ширена так, чтобы охватить самовоспроизводимость. Он упорно бо-

ролся с этой проблемой в свои последние годы: «В дальнейшем я бу-

ду, вероятно, в состоянии растолковать вам, как из раздражительно-

сти, собранной здесь (в органах размножения —

авт .

), может быть

образована другая машина, подобная родительской» [15, 16]. Однако

Декарт так и не сумел сделать машинное самовоспроизведение по-

стижимым, эту задачу решил в ХХ в. фон Нейман (1903–1957).

Человек для Декарта был чем-то бóльшим, чем машина: он был

мыслящей душой, объединенной с телесной машиной, фундамен-

тально отличающейся от души. Машины телесны и протяженны, в то

время как души нематериальны и непротяженны. Машины отлича-

ются от душ также тем, что являются делимыми, в то время как души

всецело неделимы, не имеют частей. Можно было бы возразить, что

души делятся на свои способности или даже на свои мысли, но Де-

карт, по-видимому, имеет в виду нечто большее: душу в качестве

я

,

характеризующуюся несомненной целостностью. Основная проблема

для картезианской психологии — объяснить природу ума или

я

; в

частности, решающий пункт — это доказать их нематериальность.

Классический аргумент, данный Декартом, основывается, как было

сказано выше, на его

сogito, ergo sum

: «Я в состоянии сомневаться,

имею ли я тело, даже существуют ли тела вообще; но все же я не

вправе сомневаться, есть ли, существую ли я сам, поскольку я сомне-

ваюсь или мыслю... Следовательно, я, кто сомневается и мыслит, не

есть тело» [17, с. 269].